О табуретках и тараканах.

[ksan]

Иногда попадаются крайне удивительные пациенты на работе. Точнее, не сами пациенты, а ситуации с ними произошедшие.

Поступила ко мне кошка. Обычная такая кошка, но отличилась она знатно: эту кошку доставали МЧС, она выпала из окна и по прикидкам хозяев 6 дней провисела между стеной и козырьком подъезда. Я довольно скептически отнеслась к этому утверждению, так как за столько времени у нее развился бы полноценный краш-синдром, как у кошек, которые застревают в пластиковых окнах, открытых на проветривание. А у нее и по УЗИ, и по анализам — ничего такого. Да, истощение, обезвоживание, стресс, неврологический дефицит и нарушения кровообращения от длительного сдавливания, то есть висела она не на чём-то, а равномерно сжатая по всей длине тела. Непонятная кошка.
В ситуации с этой бедняжкой моей главной задачей было восстановить адекватное кровообращение, не допустить осложнений и довести ее до осмотра невролога. Я обследовала ее, оказала первую помощь, разместила в боксе на мягкой подушке и сделала самое главное — аккуратно покормила. Бедный голодный ребёнок! Она затекшая, с болями, не может нормально держать голову, а ела со шприца паштет так жадно, что мои увещевания «тебе много нельзя» и «аккуратнее, захлебнешься» звучали почти без перерыва. Она тянулась к еде и всасывала ее в себя мигом, а я стояла над ней на коленях, держала голову и сердце разрывалось, какая же голодная она была!
За ночь она у меня встала и начала ходить, а пока ждали невролога несколько дней, ее даже почти перестало заносить в сторону при ходьбе. Невролог посмотрел, сказал восстановится за пару месяцев и я смогла отпустить страдалицу домой. Иногда основное что нужно для исцеления — это покой и еда. Ну и немного первой помощи. И массаж, мне было приятно делать кошечке массаж, такие минуты релакса для нас обеих.

Ещё была собака. Два килограмма собаки. Той-терьер по идее, но когда меня вызвали из операционной на экстренного пациента этот терьер был больше похож на труп. Серьезно. Кладет заплаканная хозяйка мне на стол тельце собаки: голова огромная, вся синяя, закинута максимально назад, касается спины, глаза беспорядочно двигаются из стороны в сторону (это называется нистагм), лапы судорожно вытянуты, язык вывален, рот открыт, тело все ледяное, рефлексов нет, коматозное состояние… Девушка говорит, находясь в тихой истерике, что собака упала с табуретки. С табуретки! Головой вниз, видимо…
Я не давала никаких гарантий, что малышка переживёт эту ночь. Она была действительно очень плоха и находилась на пороге агонии. Первые часы были самыми сложными, требовалось действовать быстро и крайне аккуратно, малейший недочёт мог привести к летальному исходу. Снизить давление, убрать отек мозга, сделать несколько разрезов на гематоме (а вся голова была сплошная гематома) чтобы отвести кровь, создающую ещё большее давление, убрать судороги, убрать отек с шеи, гортани и слизистых, стабилизировать, поднять температуру, определить степень черепно-мозговой травмы и подобрать адекватную терапию… Все это под строгим контролем состояния. А ночка выдалась тяжёлая, я летала от одного тяжёлого экстренного пациента к другому, оперировала трёхчасовой заворот желудка с разрывом селезёнки и крупных сосудов и обширной кровопотерей, принимала кошек, массово решивших полетать этой ночью, собаку с отеком лёгких, которой срочно нужна была помощь, пыталась выкроить время для переливания крови нуждающемуся котику, а для этого нужно было кровь ещё взять с привезённого хозяевами донора, пыталась порваться между собакой с непонятной слабостью и резким снижением температуры и собакой, подавившейся пробкой от шампанского, объяснить хозяевам кошки-парашютиста что им нужен травматолог, так как у кошки вывих тазобедренного сустава с осложнениями, проследить за животными, которых поместили днём в стационар другие врачи…
В общем, мы с ассистентами не просто летали по клинике, мы работали так активно, что часам к пяти утра нам самих было впору укладывать под капельницы в кислородную камеру. И за каждым животным в стационаре нужно было внимательно следить. Потому что абсолютно все были тяжёлые. Это была действительно жуткая ночь.
А вот наша «синяя» собачка с ЧМТ держалась молодцом. К утру она уже была стабильна, не стремилась вот-вот покинуть этот свет, хотя все ещё оставалась в тяжёлом состоянии. Утром я ушла домой после адской ночки (точнее, уползла, еле двигая конечностями и мозгами), а на следующий день приехала на работу, проведать своих пациентов в стационаре и скорректировать лечение. Лёва ездил со мной и как всегда развесил слюни восторга и счастья на всех кто был в тот день на работе. Все были в порядке, собака уже приходила в норму и прогресс был значительный. А ещё через день я приехала на очередную суточную смену и меня встретила маленькая веселая девочка, достаточно активная, с хорошим аппетитом, головой нормального размера и очень-очень благодарная. Я ее обследовала, сама покормила и решила — пора домой. Падение с табуретки, которое с большой долей вероятности могло окончиться для этой собаки летально, все же ее не убило. Хотя я до сих пор не могу понять как так можно свалиться, но мы же знаем две простых противоположных истины моей работы: быть может все что угодно, даже если это невозможно и все лгут.
В дальнейшем собаченьке идти к неврологу и ждать возможных отдаленных последствий: эпилептических припадков, судорог, повышения давления, нарушения координации. Но пока все хорошо, пока можно просто домой.

Однажды экстренно поступила смешная такая "пуговица". Пьяный хозяин вручил мне шарообразного шпица со словами «травили тараканов, а отравили собаку!» Подробнее рассказала хозяйка, к счастью, трезвая. Или не такая пьяная. Оказалось, приходила служба по избавлению от тараканов, обрабатывали квартиру, а через пару часов заметили что собака отекла. Просто среагировала обширным аллергическим отеком на препараты для обработки помещения.
Отекла собака вся. Не только морда и шея, как обычно бывает, но и тело. То есть, она реально была круглая. Под кожей тестоватой массой пальцами ощущался значимый отек, такой что я нажимала на собаку, а на этом месте оставалась долго расправляющаяся ямка. Ночку она посидела, подышала кислородом, получила первую помощь и много диуретиков, пописала хорошо и к утру стала похожа на собаку. Уже и ела, и пила, и домой хотела. Та ночь тоже была нелегкой и мы не спали, я утром чтоб взбодриться и не заснуть на пересдаче гуляла со всеми собаками из стационара по очереди. С этой — дольше всех, бедняга оказалась настолько приличной, что в боксе писать ни-ни, приходилось за ночь выводить ее много раз, в утром она особенно радовалась прогулке, солнышку, возможности пописать. Бывает же, редко встретишь карликовых собак которые приучены только к улице и честно терпят и ждут. Но как я обозвала ее Тараканом с самого начала, так она Тараканом в моей памяти и осталась…