В доме был пожар.
В квартире никого не было, лишь три кота. Они, спасаясь от огня и дыма, отчаянно прыгнули, найдя единственный выход - форточка с сеткой. Сетка оказалась непрочной. Коты тоже.
Падающих зверей заметили девушки из парикмахерской на первом этаже, вышедшие покурить. И дым из окна тоже они заметили. И, пока одна вызывала пожарных, две других загрузили котов в большую коробку из ближайшего продуктового и побежали в ближайшую ветеринарную клинику за помощью. Это оказалась клиника, куда я вышла по просьбе знакомого помочь, пока их кардиолог в отпуске. На пару часиков.
Я в этот момент принимала важное решение - удалять ли часть кишечника с начальной стадией некроза у щенка добермана или попробовать спасти. Щенок проглотил тампон, самый обычный женский тампон, который лежал в кишечнике четвертый день, пока собаку лечили от гастрита, энтероколита и, заодно, от панкреатита. А потом пришла я, со своей привычкой во все встревать, стала рассматривать рентгены, пока дел не было, и спросила «А что это за хрень на рентгене трехдневной давности?» Какашка, говорят мне. Ну ладно, отвечаю, давайте повторим снимок, уж сильно мне эта какашка ваша напоминает инородное тело. Итак, что делает кардиолог в кишках у собаки? Все просто - кто много умничает, тот и оперирует. Верный диагноз был мой, значит и отдуваться мне.
*** читать дальше ***
Когда девушки с коробкой вбежали в приемную, я как раз заканчивала удалять пораженную часть кишечника. У меня на столе щенок в наркозе, мне еще шить, а тут ситуация «SOS». На приеме - врач и студент в роли ассистента. Три кота в критическом состоянии. Щенок в наркозе с распаханной брюшной полостью. Добавить наркоз и уйти - не могу. А в соседнем кабинете от боли орут коты. Орет коллега, чтоб я бросала все и бежала, а я не могу, у меня ребенок спит, и если не контролировать анестезию он проснется на столе, с разрезанным напополам кишечником. Душа рвется, голова раскалывается, а рукам дрожать нельзя - шью, нужно зашить аккуратно, иначе - перитонит, спайки, инфекция.
Решение пришло само.
Операционная. Везде валяются пачки от постоянно меняющихся перчаток. Мой стол под лампой, кишечник зашит, осталась брюшная полость. Это быстро. Пол в крови, я подскользнулась на ней, когда метнулась к соседнему столу и упала, ударилась затылком о стеллаж. Крови из ранки было немного, ассистент наказан, но волосы тянет эта засохшая корка сзади, так неприятно. Зато полы теперь чистые и сухие. Удобно бегать между тремя пациентами. Трещинка на затылке болит, зараза.
Белый кот с голубыми глазами. Внутреннего кровотечения нет. Переломов нет. Отек легких купирован. Находится в самодельной кислородной камере из переноски и пищевой пленки, плотно обмотанной вокруг переноски. Аппарат ИВЛ мерно гудит, подавая кислород. Кодовое имя - Пятачок. Нос розовый, как Пятачок в мультике, друг Винни-Пуха.
Серый толстый британец. Толстый? Толстый??? Да он лежа на блин похож! Делаем рентген. Травматическая грыжа. Да что там грыжа, это еще мягко сказано. Брюшная стенка разошлась почти полностью. Внутривенный катетер, анестезия, разрез. Да, все органы наружу. Мышцы брюшной стенки порваны со странной ассиметрией. Напуганная моим зверским видом девушка, ожидающая в коридоре, одна из тех, что принесли котов, рассказала, что падая, кот ударился о козырек над подъездом. Возвращаюсь, начинаю просматривать органы. Так, ушиб мочевого пузыря... и все. Остальные органы спасло сало, он и вправду был толстый. Собираю паззл, надеясь получить в итоге нормальную брюшную стенку. Интересно, много травматических грыж видела, но такую - впервые, обычно все ровненько. Все собралось, ушилось, кот с кодовым именем Осёл (он укусил меня, когда ставили в вену катетер!) отправился под капельницу с ассистентом, а я пошла помочь коллеге, который с самого начала занимался третьим котом, периодически помогая мне.
Кошкой... она оказалась кошкой, черной миниатюрной девочкой. Кодовое имя не понадобилось. Позвоночник сломан в трех местах. Сильное внутреннее кровотечение. Спасти ее было невозможно, даже если бы мы стояли под тем окном в тот злосчастный момент с полным набором инструментов. Он старался, он все это время пытался помочь, но не вышло.
Вечер. Щенок добермана радостно грызет прутья клетки. Кушать ему хочется, а еще пару суток нельзя, да и потом дробно и немного.
Пятачок орет, чтоб ему дали еще покушать вкусного корма.
Осёл тихо лежит, лишь глаза напряженно следят, как я перемещаюсь по комнате.
Коллега не вышел поговорить с хозяйкой кошек.
Я сидела за чужим столом, в чужом кабинете, в чужой клинике и смотрела на средних лет женщину с заплаканными глазами, нервно мнущую в руках сумочку. Она сбивчиво говорит, работа, дети, включенный утюг, упавший на ковер... Видимо коты сбили, когда играли. Как банально. А у меня фобия, я проверяю воду, свет и приборы дважды, выходя из квартиры. У нее теперь, видимо, тоже такая фобия появится. Голова болит, хочется поплакать и покушать, я устала. Ведь после всей беготни мне пришлось принять всех отложенных кардиологических пациентов. Я смотрю на нее, я понимаю, что она пытается оправдать то, что произошло. Не мне оправдать, а себя в своих глазах. Коты испугались дыма, огня еще не было. Итог: взломанная дверь, выжженный ковер, один почти здоровый кот, один зашитый, как Франкенштейн, один заполненный трупный мешок. Она говорит и говорит, мнет сумочку, руки дрожат. В третий раз одно и то же. Я слушаю. Я не перебиваю, человеку надо облегчить душу. Молчу, смотрю сочувственно. В уме прогоняю операцию, которую делала щенку и введенные препараты - все сделано, ничего не забыто. Коллега молчит за стенкой, я мысленно прошу, чтоб не взорвался и не наговорил ей чего, он такой, он может. Но нет, молчит.
Приехал муж хозяйки, дети. Плакали над мешком. Обнимались. Обнимали Пятачка, гладили Осла. Молчали. Женщина говорила, что так виновата, а они обнимали ее и говорили - нет, мама, разное бывает, ну что ты. И плакали.
Когда они уходили, я догадалась поинтересоваться этажом. Десятый.